Поэтический флэшмоб, часть 3. Мандельштам под кожей весь, от пчел Персефоны до воронежских тетрадей, совсем нет возможности выбирать. Поэтому пусть будет что-то простое, и в то же время очень о нем говорящее (и совсем немножко, косвенно, обо мне). 1935 год, он в ненавистном Воронеже, в ссылке, и жена привозит ему туда коктебельские камешки, собранные всего два года назад. Но между этими временами пропасть. Он сам становится серым камешком. В котором при этом столько свободы, что это до сих пор захватывает - и поддерживает - дух.

Исполню дымчатый обряд:
В опале предо мной лежат
Морского лета земляники -
Двуискренние сердолики
И муравьиный брат - агат,

Но мне милей простой солдат
Морской пучины - серый, дикий,
Которому никто не рад.

Июль 1935.

По приглашению дорогой  kasmunaut участвую во флешмобе "пять стихотворений". Мне трудновато в это играть, потому что, во-первых, поэзии замечательной слишком много, и во-вторых, потому, что я обычно тяготею скорее к большим формам, их не особенно перепостишь в дневник (точнее, можно, но зачем - тогда уж просто название дать со ссылкой). Но буду как-то изворачиваться.
Прежде всего, конечно, Михаил Кузмин: с ранней юности им зачитывалась, переписывала от руки в Ленинке из редких изданий то, что не удавалось достать иначе, и т.д. Больше всего люблю у него культурно-исторические циклы: и ранние стилизации, такие, как Александрийские песни, и поздние "кинематографические" истории, такие, как "Форель разбивает лед". С последним циклом вообще очень персональные ассоциации: день, когда форель разбивает лед, 17 марта - мой день рождения.
Для флешмоба выбрала одно из стихотворений цикла «Харикл из Милета», третье. В том числе и с коварной целью: не представляю, как можно прочесть этот кусочек и не захотеть увидеть (вспомнить) весь цикл. Текст сверила по Богомоловскому тому 1996 года.


Я белым камнем этот день отмечу.
Мы были в цирке и пришли уж поздно:
На всех ступенях зрители теснились.
С трудом пробились с Манлием мы к месту.
Все были налицо: сенат, весталки;
Лишь место Кесаря еще пустело.
И, озирая пестрые ступени,
Двух мужей я заметил, их глаза
Меня остановили... я не помню:
Один из них был, кажется, постарше
И так смотрел, как заклинатель змей, -
Глаз не сводил он с юноши, тихонько,
Неслышно говоря и улыбаясь...
А тот смотрел, как будто созерцая
Незримое другим, и улыбался...
Казалось, их соединяла тайна...
И я спросил у Манлия: "Кто эти? "
- Орозий-маг с учеником; их в Риме
Все знают, даже задавать смешно
Подобные вопросы... тише... цезарь. -
Что будет, что начнется, я не знаю,
Но белым камнем я тот день отметил.

Сегодня гуляли в Царицыно с близкими, видели прекрасную картину: много-много хогвартских студентов, в основном почему-то гриффиндорцев (но нескольких слизеринцев мы тоже потом углядели), стайками носились по парку, выполняя какой-то квест. Мои сразу закричали, что мне тоже надо туда, за ними. Детвора маленькая была на вид, школьники. Так стало приятно. В Царицыно после реконструкции не очень хорошо с субкультурами, ролевики оттуда ушли - слишком людное и благоустроенное стало пространство. И вот что-то вроде возрождения.

Сохраню, чтобы не забыть потом посмотреть авторов. Не то чтобы я никого не узнала.

1. WTF Hermione 2014 - работа "Британская роза"
2. WTF Soviet Science Fiction 2014 - работа "Скучный человек"
3. WTF Ficbook 2014 - работа "Список покупок"
4. WTF Dark North PLIO 2014 - работа "Ключ"
5. WTF Snarry 2014 - работа "Лавка кошмаров"
6. WTF Drarry 2014 - работа "Спасибо, Поттер!"
7. WTF Black Family 2014 - работа "Мирные времена"
8. WTF Lucius Malfoy 2014 - работа "Стрелочник"
9. WTF Durmstrang 2014 - работа "Крайний северный форпост"
10. WTF Xenophilia 2014 - работа "С первого стакана"

Только что вышла вторая моя статья про русский ГП-фандом, она на английском языке.
Называется «“The Care of the Self” in the 21st century: sex, love and family in Russian Harry Potter fan fiction».
www.digitalicons.org/issue10/natalia-samutina/

Статья опубликована в специальном номере международного журнала Digital Icons. Номер посвящен русским и украинским онлайн-сообществам, и там кроме моего еще несколько текстов о фанфикшн, в разных жанрах, на английском и на русском языке. Сама еще их не прочла, но с удовольствием рекламирую весь журнал, фандомные читательницы и читатели наверняка найдут там что-нибудь интересное для себя:
www.digitalicons.org/

В английской статье есть пересечения с русской статьей "Великие читательницы": в первую очередь, там, где дается общее введение в проблематику фанфикшн для внешнего читателя и производится этнографическое описание русского ГП-фандома. Практически полностью включен туда и кусочек об изобретении языка сексуальных сцен на русском (кстати, именно этот кусочек особенно поразил зарубежных рецензентов статьи – они все его выделили, только что WOW на полях не писали). Часть про слэш как критический инструмент и про его соответствующую популярность в русском ГП-фандоме тоже присутствует, и выборка да, опять сдвинута в сторону слэша и джена (там объяснено, почему; желающие написать аналогичные, но лучше, работы про гет и фем – я с удовольствием эти работы прочту, когда они выйдут).

Однако в этой статье проблемный акцент сделан не на фанфикшн как литературном опыте и не на его литературных функциях (этот аспект только упоминается вскользь, со ссылкой на русской текст; книги Риты Фелски даже нет в библиографическом списке), а на представлениях писательниц и читательниц русского ГП о сексе, любви и семье, и на том, как эти гендерно-телесные практики могут быть прочитаны социально-политически, как активность женщин в фанфикшн-сообществах напрямую связана с их уровнем саморефлексии. Так что цитата из Фуко в заголовке применена по прямому назначению: я конецептуализирую практики чтения и письма фанфикшн как «заботу о себе», по аналогии с тем, как Фуко в одноименной книге (третья часть его «Истории сексуальности») описывал сексуальные практики древних греков в общем антропологическом контексте того времени.

Из того, что в этой статье появляется впервые или расписано гораздо подробнее, чем в «Великих читательницах»:

- дается отдельный кусочек о нашем социально-политическом контексте (зарубежным читателям нужно это знать) – с противопоставлением раскованности фанфикшн-пространства «традиционным ценностям» в их государственном варианте, гомофобной политике, общему принципу нетерпимости в личных отношениях, и т.д. В качестве примера я привожу не только содержательные моменты, очевидные в фанфикшн, но и такую вещь как практики чтения: непростую – в контексте русской литературной традиции и школьного образования - фандомную работу по выработке различных стратегий чтения, по признанию права другого по-другому читать, по-другому получать удовольствие, по-другому думать;
- целый раздел посвящен «свободному выбору» как аксиологической основе фанфикшн, с проведением параллели между правом на свободный выбор, в первую очередь в любви, которое авторы фиков настойчиво утверждают за главными героями, и правом на свободный выбор (увлечений, текстов, сообществ, сексуальных интересов, и т.д.), которое они реализуют сами в процессе фанфикшн-деятельности. Развернутым примером тут служит гарридрака как жанр, в значительной мере построенный на протестном – но свободном – выборе главным героем равного себе «истинного» партнера. Самый развернутый пример дается из «Квиддичной трилогии», но примеры там есть и из снарри, и из джена;
- в разделе про сексуальность я провожу уже известное читателям первой статьи противопоставление фанфикшн и любовной литературы и подчеркиваю откровенность, вариативность и общий высокий уровень толерантности русского фанфикшн в отношении сексуальных практик, а также связанных с ними социальных коллизий. Среди прочих примеров в этом разделе – «По другую сторону…» Фрияны;
- в заключительной части, посвященной представлениям о семье, я даю однозначный ответ на часто возникающий в фандоме вопрос «почему писательницы так ненавидят Джинни», а также характеризую фандом как место, где ценность семьи не подвергается сомнению, но необходимость ее реформы осознается и утопически разыгрывается через замещающие образы идеальных гомосексуальных партнёрств. Примеры из фанфиков тут очень яркие, чего стоит один феминистский монолог Джинни из «Малфоя в ребро» авторства Sanya, или идиллическое описание совместной жизни Невилла и Снейпа из «Возможно» Трегги Ди.

Как выглядят на английском цитаты из Трегги Ди, Свенгали, Ребекки и других, мне самой просто очень нравится! И в этом тексте приведено больше цитат из ответов на анкету, чем в первом тексте: дорогие участницы опроса, возможно, вы обнаружите себя там, если заглянете в статью.

Я буду рада любым откликам на эту статью и могу предложить обсудить ее вместе с предыдущей, поскольку мои базовые позиции по поводу фанфикшн и его значения в современной культуре четко обозначены в обоих текстах. Прошу прощения, что не могла нормально обсуждать первый текст «вместе со всем фандомом»: была в отъезде и в отрыве от интернета, когда текст вышел. Тем не менее, многое прочитала, вернувшись.
читать дальше
1. Искренне благодарю всех, кто как-то отозвался, это было очень важно и интересно читать. Особенно благодарю за содержательные развернутые отзывы  Tavvitar,  rakugan,  Doc Rebecca,  Ayliten. Благодарю за отзыв  барон де К.- с вами я в корне не согласна, но тем не менее вполне понимаю причины, по которым подобные соображения возникают. Надеюсь, частично вас сможет успокоить приведенный разными авторами в разных местах аргумент о том, что ни один блюститель нравственности через вступительную часть моего текста с пересказом иностранных источников просто не продерется. В остальном же содержание моего текста, как и его (и мой) академический статус служат защите и поддержке сообщества, а не наоборот.

2. Меня ужасно порадовало то обстоятельство, что все без исключения отозвавшиеся, и даже те, кто отозвался критически, приняли меня за свою, никому и в голову не пришло, что я появилась в фандоме, чтобы провести исследование. Это высшая похвала для человека, проведшего включенное наблюдение в сообществе. С вашего позволения я официально начинаю считать себя «своей» - тем паче, что исследование исследованием и задачи задачами, но я все эти два с половиной года читала русский фанфикшн по ГП с огромным удовольствием; я не написала ни одного неискреннего коммента под чьим-то фиком, разве что негативных старалась не писать; мое читательское и человеческое отношение к фанфикшн-практике в целом и к многим удивительным людям, которых я здесь встретила, в значительной мере сделало статью такой, какой вы ее прочитали.

3. В нескольких местах проскользнуло недоумение по поводу слова «читательницы» в заглавии, и я ответила на это недоумение в одной из дискуссий в Livejournal. Просто копирую сюда свой ответ из этой дискуссии:

«Обобщение «читательницы» сознательное, и оно намеренно подчеркнуто там, где оно будет наиболее заметно: в заголовке и в финальной фразе-противопоставлении. Тому есть сразу несколько причин:
- В статье я вписываю фанфикшн в традицию женского чтения в обществе модерна, ссылаясь в том числе на работы по XIX веку.
- Я исследую сообщество русского ГП, подавляющее большинство участниц которого, как читательниц, так и писательниц – женщины. Это четко обозначено в статье.
- В западной традиции современных культурных исследований, к которой я себя отношу профессионально, в последние 15-20 лет основные обобщающие существительные и местоимения принято ставить в женском роде и/или обыгрывать. Про читателя, субъекта, актора и т.д. говорят «она» или в крайнем случае s(he). Это считается правилом хорошего тона и восстановлением исторической справедливости. История литературы/культуры столетиями составлялась из канонов «великих авторов», что было подвергнуто во второй половине ХХ века отдельной критике в феминистских и гендерных исследованиях, и сказалось на языке культурных исследований в целом (например, на fan studies, куда в своей этнографической части относится моя работа). Так что сочетание слова «читательницы» с прилагательным «великие» не только в полной мере отражает мое уважение к анализируемой читательской и писательской практике, но и обыгрывает расхожее выражение «великий писатель» в феминистском ключе.
Кроме того – хотя это на фоне других аргументов совершенно неважно - ни один из процитированных мною в тексте авторов не является мужчиной (хотя, безусловно, каждая писательница имеет право на мужской псевдоним). Но даже если бы являлся – в контексте моей статьи он был бы читательницей. И был бы молодчиной, если бы порадовался этому факту, как чудесный персонаж фильма Альмодовара «Цветок моей тайны», который говорит, что всегда мечтал стать женской писательницей».

4. Многие из тех, кто высказывался на тему языка статьи, отмечали его сложность и «наукообразность»; другие тут же, или в соседней ветке обсуждений, обращали внимание на то, что мое личное отношение к ряду фанфиков, как положительное, так и ироничное, научности, напротив, противостоит и делает статью «несерьезной». У меня есть объяснение того, почему такой эффект возникает. Жесткого стандарта письма в современном гуманитарном знании действительно нет, все очень варьируется в зависимости от страны и языка, от дисциплины, от конкретного контекста исследования и даже научной группы, к которой принадлежит автор. На том поле, где работаю я (вопреки представлению фандома, сформированному, вероятно, журналом, где текст опубликован, это не социология в чистом виде, а скорее cultural studies в их современной версии, вырастающей на пересечении социологии культуры и культурной антропологии ), правила можно обозначить следующим образом. Теоретический «остов» текста, структура его аргументов, должны быть нейтральны, верифицируемы, а количество информации в «насыщенных описаниях» должно быть достаточным для убедительности аргументов. В то же время приведение ярких примеров, а также проявление своего отношения к феномену после того, как феномен выделен, описан, его место в культуре определено – вполне допускаются и даже приветствуются, так же, как и применение риторических средств, делающих статью интересной.

Именно поэтому в статье наличествуют одновременно и базовые безоценочные тезисы, и проникнутая личным отношением работа с текстами. К первой группе относятся, например, анализ литературных функций и «модусов вовлеченности в текст» в фанфикшн и вывод об их большем, а не меньшем количестве, чем в официальных формах современной литературы. Или локально значимый тезис о борьбе традиции реалистического письма и конструкций любовного романа в русском фанфикшн – кстати, явно недооцененный сообществом, судя по тому, как редко он всплывал в откликах. Ко второй группе относится юмор при пересказе некоторых фиков, ироничное цитирование (цитата, где Драко читает Достоевского в спальне Поттера, например) или сравнение одной из писательниц с героиней фильма «Ангел»: это разнообразная иллюстративная работа с материалом, которая по определению является намного более личной и менее скучной. Если бы эту работу с материалом я из текста убрала, читать – и писать - его было бы сложнее. Если бы в тексте присутствовала только она, его нельзя было бы назвать научным текстом.

В общем и целом на тех, кто текст не одолел, я совершенно не в обиде, его адресат действительно в первую очередь научное сообщество, он вписан в определенную традицию (которая в первых частях вынужденно пересказывается), и т.д. Его основные научные аргументы я готова защищать со шпагой (волшебной палочкой?), и делать это мне тем приятнее, что ни в одном из опубликованных ранее текстов о фанфикшн этих аргументов нет и в помине. Но тем, кто все равно продирался, влекомый интересом, с усилием или относительно легко, и нашел возможность в какой-то форме об этом сказать - еще раз большущая благодарность.

5. Мне очень, очень жаль, что некоторых участников сообщества огорчило отсутствие упоминаний их работ в тексте или упоминание не тех работ, которые они сами считают достойными. Вдвойне тяжело было видеть такие реакции от авторов, которых я действительно очень люблю как читатель, сама рекомендую друзьям, и т.д. Единственное, что я могу сказать любимым авторам и всем остальным авторам – поймите и простите! Всю степень случайности иллюстративного цитирования в таком тексте вы даже не можете себе представить. Некоторые примеры вообще выпали из текста в тот момент, когда стало понятно, что его объем не лезет ни в какие ворота. Дорогая  kasmunaut, столько помогавшая мне на стадии организации исследования, пала такой жертвой: кусочек с разбором ее фика про живых родителей Гарри и роман Сириуса с Луной до сих пор висит у меня где-то в черновиках. «Осторожно! дикие (волшебные) животные» Ньялли, который я перечитывала сто раз и первым делом посылаю любому, кто спрашивает у меня, что такое фики, тоже не были упомянуты, как и любимый «Апрель». С рядом абсолютно замечательных авторов/текстов я познакомилась только после летней фандомной битвы, когда моя статья уже была полностью написана и отдана в журнал (  agua-tofana, да, да). И т.д. Точно также мне хотелось бы попросить не высматривать оценочность там, где ее просто изначально не было: множество фиков цитируются в моем тексте как примеры того или иного явления совершенно нейтрально: вот, есть.

6. По поводу этики цитирования все достаточно очевидно из самого текста: у всех, чьи подзамочные записи или ответы на анкету процитированы в тексте, я брала разрешение на это цитирование; каждую спрашивала о том, какую форму подписи она предпочитает. Единственный прокол вышел с дневником  геккон, и я принесла ей извинения личным письмом. На тот момент, когда я писала текст, дневник был открыт, и я процитировала его как открытый источник, в тексте даже есть слова «открытый дневник», я тогда это проверила. С тех пор многое в нашем онлайн-пространстве изменилось в худшую сторону, дневник  геккон сейчас тоже закрыт под список френдов или под список юзеров Дайри – в любом случае, сейчас на его цитирование однозначно требовалось бы ее разрешение. Мне очень жаль, что постфактум вылез такой вот баг, и я еще раз публично приношу  геккон свои извинения.

7. Привет фееричным и несравненным анонам с АГ! Сказала бы, что давно я так не хохотала, но честно говоря, у меня очень живая и веселая работа, хохотать получается часто. Но вы все равно вне конкуренции – да не запятнаются вовеки ваши белые плащи! Приз моих зрительских симпатий отправляется реплике, любимой отныне и на все времена: утверждению, что я написала этот талмуд, который и прочесть-то не у каждого терпения хватает, исключительно от лени! Теперь думаю – а не пора ли нам еще немного полениться? Аминь.

Моя читательская благодарность прекрасным авторам русского ГП:
sociologica.hse.ru/2013-12-3/106760000.html